Я вас ненавижу!
Меня зовут Тамила, я мать двоих мальчиков двенадцати и тринадцати лет. Живем мы в Гатчине Ленинградской области (пригород Санкт-Петербурга). Я очень люблю детей и состою в родительском комитете школы.
Довольно часто сама устраиваю для местной детворы какие-нибудь игры на детской площадке в качестве аниматора, надеясь привнести в их сердца тепло и радость.
На окраине квартала есть заброшенный кирпичный дом, который имеет, мягко говоря, дурную славу, и привлекает разве что бомжей, любителей экстрима и разной паранормальной ерунды. Изначально стройка этого нового дома была остановлена после несчастного случая – во время активных строительных работ четверо строителей разбились насмерть. Кто-то упал в шахту лифта, кто-то с высокого этажа. В 2012 году стройка была заморожена, а следом и вовсе остановилась. Охрану сняли, и дом облюбовывали все, кому не лень. Но после того, как там четверо подростков покончили с собой, туда перестали ходить даже бомжи.
Наш двор как раз выходит на этого «монстра», стоящего за хлипким забором.
Весь район в целом довольно спокойный, хотя случалось всякое. Но ничего серьезнее разукрашенных стен или хулиганства в подъездах – не бывало. До того случая…
Вообще то, что произошло и сейчас происходит – в голове не укладывается и пониманию не подлежит.
Не так давно1, в нашем дворе произошло нечто страшное. Пятеро детей от восьми до пятнадцати лет среди бело дня схватили и утащили с детской площадки девочку семи лет, которая гуляла в этот день без родителей и вышла в новом платьице.
Она была немного странная, хотя внешне очень симпатичная. По характеру – замкнутая, с другими детьми не играла, и к семи годам ходила гулять только с родителями. Другие мамы во дворе говорили, что она либо отсталая, либо с каким-то психическим заболеванием, настолько она была сама в себе и редко улыбалась. В редких случаях совместных игр с другими детьми, она могла поделиться всем, что у нее было, и потом даже не просила ничего обратно. Хорошо считала и читала. Но чаще всего, как только приходили другие дети, она почти всегда сразу уходила, или даже убегала. Одевалась (или ее одевали) некрасиво для столь симпатичной девочки.
Как мне рассказывали – в тот раз она вышла в новом платье, и выглядела, так, что обратила на себя внимание как детей, так и взрослых. Кроме того, она улыбалась. Сама я этого не видела, но видели сыновья, которые рассказали, как все было, спустя уже какое-то время после случившегося.
И все сначала было нормально. Но потом, внезапно, несколько мальчишек, которые сперва долго пялились на эту девочку, делая вид, что играют в догонялки, напугали ее и
погнали с площадки. Догнав и схватив убегавшую первоклашку, они уволокли её в подвал того самого, заброшенного дома. Все, включая взрослых, почему-то сочли, что это игра. Хотя куда вероятнее другое – всем было наплевать. От того компанию детей, тащивших визжащую и вырывающуюся малолетку, никто не остановил.
Что нашло на этих детей, которые были из благополучных семей и не считались хулиганами – непонятно. Не иначе как – бес вселился или бешенством заболели.
Девочку привязали к трубе, разорвали одежду и начали избивать, кусать и швырять в нее камнями. Ее били и унижали несколько часов подряд.
Крики из дома слышались и на улице, но ни один взрослый так и не пошел туда даже узнать в чем дело.
Полицию вызвали ее родители, когда спохватились, что она не вернулась с прогулки. Как выяснилось, они хотели, чтобы дочь поборола застенчивость и начала, наконец, общаться с другими детьми. На вопрос о мотивах, которые могли привести к такому финалу, они вообще не знали, что сказать и только руками разводили. Настолько это было необъяснимо.
Полиция нашла девочку только на следующий день. В бессознательном состоянии, почти голую, все также привязанную к трубе в подвале заброса. Все тело было в синяках и кровоподтёках, лицо избито. Разве что не изнасилованная.
Когда ее вытаскивали, она наполовину в бреду повторяла только одно: «За что?»
Только когда полиция и скорая вытащили ее из заброса, в общественности, которая все видела, но ничего не сделала – взыграла «показательная справедливость».
Виновников очень быстро установили. Самый старший из виновников оказался сыном подполковника полиции. И как водится, отец моментально вмешался в расследование и встал на сторону, по сути, малолетних преступников. Большая часть из них хоть и встала на учет в детской комнате полиции, но реального наказания избежала. Старший по наводке отца уверял, что в пленении и избиении не участвовал. Остальные путали показания, и никто ни в чем не сознавался.
Тем временем, родителям и ребенку даже угрожали расправой, если те вздумают писать заявления. Тем не менее, отец девочки был не робкого десятка, и писать заявления в вышестоящие инстанции и прокуратуру не перестал. А также постоянно побуждал общественность к осуждению виновных и их родителей, за то, что покрывают малолетних преступников.
Малышка долго лежала сначала в больнице, потом, как говорили, в психиатрии. Но ей это, похоже, не помогло. Когда она вернулась из больницы домой, это был словно другой человек. У нее даже взгляд изменился. Она смотрела на всех не просто «волком», а глазами полными гнева и ненависти. В школу она не вернулась. И каждый день ходила на ту самую заброшенную стройку и бродила по этажам. Народ стал еще больше бояться этого дома.
Узнав обо всем, я попробовала наладить с родителями и этой девочкой контакт. Хотела пообщаться, помочь, устроить для нее что-то хорошее. Например, вывезти куда-нибудь, или вместе поиграть, чтобы она хоть немного расслабилась, отвлеклась, забыла о том зле и почувствовала, что жизнь продолжается и в ней не все так плохо. Но тщетно. Девчушка не верила мне, и все мои попытки не приводили ни к чему. Трудно играть с ребенком, который на тебя никак не реагирует, словно тебя рядом и нет вовсе.
Родители были хоть и благодарны за помощь, но и сами, очевидно, не знали, как быть. От того лишь водили по врачам, кормили ее лекарствами и надеялись, что хоть что-то поможет. Их стараниям и терпению даже я могла только позавидовать.
Со своими детьми я много раз проводила беседы и на примере объясняла, что оставлять в такой ситуации без помощи кого бы то ни было, тем более девочку – нельзя. Если не могли справиться сами, нужно было хотя бы позвать на помощь взрослых. Мои сыновья это, вроде бы даже понимали, и стыдились своей трусости. Но в других семьях, скорее всего, этому моменту значения не предали.
Дальше уже пошло мерзопакостное равнодушие со стороны взрослых по отношению к этой семье в целом. Во дворе их старались не замечать, если вдруг они вместе с дочерью появлялись на улице. Будто они – пустое место. С ними кроме меня никто не общался. И, как ни прискорбно, но никто из тех, кто был причастен, или их родителей, – даже не извинился перед ними. Эти самые дети продолжали гулять там же, правда, теперь заприметив эту семью, старались обходить стороной.
Я не понимала, не понимаю этого и не хочу понимать. Но люди так поступали.
Прошло полгода и – новая трагедия. Той девочке исполнилось восемь лет, а на следующий день она спрыгнула с верхнего этажа этого заброшенного дома. Она была одета в красивое новое платье голубого цвета, которое после падения на камни почти все было окровавлено. На этаже, откуда она спрыгнула, перемахнув через парапет, все стены и пол украшали надписи «Я вас ненавижу!». На парапете, через который и перепрыгнула девочка, был изображен рунический символ в виде змеи в форме буквы S (голова змеи при этом была внизу) и пронзающей ее в трех местах справа-налево шпаги. Там же были найдены и истыканные ножом фотографии тех, кто обошелся с ней так жестоко. Но что еще более странно – рядом валялись фотографии и других детей, включая моих сыновей. На них на всех с тыльной стороны был нарисован тот же рунический символ. И это пугало не на шутку.
Я не суеверная, но если это писала она, то явно не просто так и под влиянием очень сильных эмоций. А это невольно заставляет нервничать.
Девочку похоронили. Родители были в шоке. Под действием траура, они сами превратились в затворников, перестали общаться и вскоре переехали куда-то.
И вот спустя девять дней, тем самым детям, что участвовали в этой дьявольской расправе, начал сниться сон – будто эта самая девочка в окровавленном платье приходит к ним и произносит всего одну фразу «Я вас ненавижу!». После этого во сне появлялись звери, насекомые, змеи, которые бросались на этих детей, от чего те вскакивали посреди ночи с
криками. Это повторялось каждый раз, когда они отходили ко сну. Разумеется, спать спокойно они не могли. А еще их стало прямо таки тянуть в то самое заброшенное здание.
Младшие из числа тех садистов, через некоторое время стали приходить в этот заброс. И в течение нескольких недель один за другим сбрасывались с верхнего этажа.
После этого у дома выставили охрану, которая должна была не пускать никого внутрь. О самом доме дошла молва до администрации и та планировала его, наконец, снести.
Но заброшенный кирпичный монстр словно стал обороняться.
Охранники в прямом смысле разбегались, а не охраняли проклятый заброс. Все как один клянутся, что, не смотря на бдительную охрану, в доме то и дело видят кого-то (призраков, как они говорили в приватных беседах). При попытке подойти к ним ближе – происходили неприятности. Так, при попытке догнать одного «призрака», на догонявшего охранника упал кусок арматуры. В другой раз, уже следующий охранник, увидев странную фигуру в оконном проеме, пошел наверх и по пути к призраку провалился в вентиляционную шахту. Третий, услышав в подвале крики, пошел посмотреть и увидел привидение. Даже поседел от страха. Когда он убегал, то уже во дворе, напоролся на штырь арматуры. Скорая помощь еле успела доставить бедолагу в больницу и спасти ему жизнь.
После нескольких несчастных случаев охрану сняли, здание обнесли большим железным забором и колючей проволокой, поставили на сигнализацию и вневедомственное наблюдение.
Когда девочка приснилась старшему из мучителей, тот, уже давно зная про случаи со своими подельниками, не долго думая отправился на кладбище. Найдя могилу несчастной, он изуродовал все, что только мог. Разворотил крест, памятник, изуродовал насыпь, сломал забор и разбросал цветы. Но не прошло и трех дней, как родители нашли его повесившимся в собственной комнате. А на стене все тот же символ.
С тех пор в нашем дворе стали заметно реже гулять, а все дети стали гулять только со взрослыми. Никто уже не веселился, и уж тем более мое увлечение и попытки сделать что-то для детей – потерпели крах. Народ стал жить в постоянном страхе. Многие стали уезжать или переселяться в другие места.
Некоторые взрослые тоже признавались, что им снится эта девочка, и они чувствуют болезненное чувство вины и стыда. На ее примере многие стали воспитывать детей не оставаться в стороне, если узнали или увидели хоть отдаленно подобное. Но это стало происходить только после череды самоубийств.
Прошло почти два года с того случая. И вдруг буквально неделю назад, моим сыновьям тоже стала сниться эта девочка. С тех пор я и сама потеряла покой. Уже несколько месяцев я не оставляю сыновей без присмотра, мы ходим в церковь и собираемся съезжать. Вот только поможет ли это, я не знаю. Ненависть не уходит сама по себе даже после смерти. Ведь, если подумать, виноваты в том, что было все. Все, кто видел, слышал, узнал, и не пришел на помощь.
Заброшенный дом стоит до сих пор. Как жестокое напоминание об одном из самых страшных пороков человечества – равнодушии. Дом много раз хотели снести, но каждый раз почему-то даже не приступали к делу по разным причинам. Будто кто-то защищает его. Дом, по-прежнему притягивая самоубийц и асоциальных личностей и время от времени там случаются несчастные случаи. Души мертвецов тянут туда новых жертв для мести и удовлетворения своей, черной как копоть, ненависти.
“Автор – Александр Захаров”. Сайт http://aristarh.net/
